Я ненавижу авроров, - мрачно думал Анжей, топая по коридору аврората. - Особенно я ненавижу авроров из боевого отдела. А больше всего я ненавижу начальника этого боевого отдела!
Ладно, обычное дело - серьёзная операция, хватает раненых разной степени тяжести. Ничего, вылечили бы, в конце концов, разве впервой? Но когда этот отморозок разбивает медбрату голову больничной уткой и просто уходит из больницы со словами... Впрочем, не в приличном обществе такие повторять... А уж когда, глядя на вдохновляющий пример любимого начальника, тем же самым начинают заниматься его подчинённые, буквально толпой дезертируя из палат - это вообще ни в какие ворота не лезет! И, что самое отвратительное, всё это произошло в отсутствие в отделении самого Вронского - единственного, наверное, из всего персонала человека, не чуждого боевой магии и хотя бы способного разговаривать с этими придурками в одной весовой категории...
Да мать же ж вашу! Ладно, этот Макс - он психопат, и на нём всё заживает, как на простейших... Но вот остальные - это просто сумасшедший дом! В пору хирургию всем составом переводить в психиатрическое, и если так дальше пойдёт, не только пациентов, но и весь медперсонал - на больничные койки!
В качестве моральной поддержки Анжей, не долго думая, позвал первого нормального человека, попавшегося под руку. С одной стороны, хорошо, что это была Сашка - девушка серьёзная, умная, толковый специалист (скоро будет). Но, с другой... Да чёрт побери, для общения с этим отморозком лучше всего подошёл бы ручной дракон!
- Знаешь, я начинаю жалеть, что догадался тебя с собой позвать, - вздохнул Анжей. - Максимилиан Крэг - это... Крайне специфическое зрелище. Боюсь, как бы вместо моральной поддержки не получилось совсем наоборот...
Конечно, идти хотелось подольше, но даже самые неприятные вещи бесконечно оттягивать нельзя, а общение с главой боевого отдела относилось к таковым на все сто процентов.
Понимая, что вежливо разговаривать с этим человеком бессмысленно, Вронский настежь распахнул дверь в кабинет, не стуча. В идеале, конечно, следовало открыть с ноги, но воспитание не позволяло.
- Максимилиан Крэг? - на всякий случай уточнил Вронский. - Мне нужно с вами поговорить.
- Брачное агенство не в этом здании, - не глядя в их сторону, огрызнулся сухощавый поджарый беловолосый мужчина, восседавший спиной к двери на столе.
- Я в курсе. Потому что в этом здании, судя по всему, детский сад, - раздражённо отозвался Анжей. Макс одним текучим движением развернулся на столе, поджав ноги и упёршись ботинками в край стола. Пронзительный взгляд голубых глаз внимательно ощупал визитёров, и губы сложились в кривую однобокую улыбку.
- В таком случае, это детский сад исключительно для мальчиков старшей группы. А ты свою девочку можешь устроить куда-нибудь ещё.
Так, Анжей, спокойно... Всё равно у тебя не получится его убить! - попытался взять себя в руки Вронский.
- Уже радует, что вы признаёте идиотизм поведения ваших подчинённых! - раздражённо отозвался хирург. - Если до них не доходят мои слова, может, вы объясните им, что боязнь уколов - это фобия отнюдь не для здоровых мужиков, а некоторым из них и вовсе нужна серьёзная реабилитация, без которых может наступить инвалидность, и...
Если бы я проходил эту вашу сраную реабилитацию, я уже пятнадцать лет как был бы мёртв! - прорычал, мгновенно взрываясь, Макс, как будто материализуясь рядом с колдомедиками.
- А ты хочешь сказать, что ты жив?! - не выдержал Анжей, ответив тем же. Вообще, в нормальном состоянии Вронский от этого психопата старался держаться подальше, прекрасно понимая, что в данном случае спорить - то же самое, что лезть в пасть к голодному дракону; даже, пожалуй, хуже. Вот только невозмутимого хирурга окончательно довели.. Одним из немногого, что беспокоило Анжея в этой жизни, были его пациенты. А подобное безобразие, с массовым дезертирством раненых из хирургии, происходило на его практике впервые. И, мягко говоря, удовольствия он от этого не получил... - Отморозок хренов! Тебе голову надо лечить, и реабилитация тебе в психиатрии предлагалась, а этим мальчишкам... Да чёрт побери, я одному из них пол живота по кускам собирал, а ты мне утверждаешь, что на следующий день после операции они могут валить на все четыре стороны?
- Да плевать я хотел на вашу реабилитацию! Если человек идиот - ему уже ничто не поможет, а если он здоров и прекрасно себя чувствует - зачем ему лежать в больнице? - резко переходя на спокойный ироничный тон и скрещивая руки на груди, поинтересовался Крэг.
Анжей не удержался от мучительного стона, больше похожего на бессильный рык.
- Слушай, и ответь на вопрос, ребёнка-то ты с собой зачем притащил? Показать страшного дядю Макса? - хохотнул боевик.
Ты поговоришь со своими подчинёнными? - пытаясь сдержать дрожь ярости в голосе (весьма посредственно, кстати; в отличие от психопата Крэга, нормальный человек Вронский эмоции переживал постепенно), резко спросил Анжей.
- Иди ты в задницу со своими разговорами вместе, - отмахнулся Максимилиан, вновь возвращаясь на стол к пролистыванию какой-то папки. - И мелочь эту лохматую забери, детский сад на соседней улице, - не оборачиваясь, пробурчал Крэг.
Не вступая в дальнейшую дискуссию (Анжей не был уверен, что сможет ещё пару минут пробыть в обществе этого человека и не попытается его придушить), Вронский рывком распахнул дверь, пропуская вперёд Свиридову, и, выходя вслед за ней, со злости так шарахнул дверью, что бедная деталь интерьера, истерически всхлипнув, частью слетела с петли, заклинившись в дверном проёме.
- Кажется, я знаю первого человека в этом мире, которого я на самом деле ненавижу... - пытаясь успокоиться, недовольно скривился Анжей. - Извини, что так получилось? Я, видимо, чем-то не тем думал...

Глядя на возмущённую Сашку, Вронский почувствовал болезненный укол совести. Ну и зачем я, придурок, её с собой потащил? Мерлин, это же Крэг, можно было догадаться, чем дело кончится! И догадаться, что пошлёт нас этот припадочный далеко и надолго, и что Свиридовой это крайне не понравится, и молчать она в тряпочку не будет…
Демоны поберите всю эту аврорскую компанию! Никогда, никогда больше их лечить не буду! – в очередной раз пообещал себе Анжей, понимая, что – будет. И никуда не денется. И даже дело не в отсутствии выбора… Просто это было бы свинство, в первую очередь – по отношению к друзьям. А эти балбесы всё-таки оставались его друзьями, несмотря на всю глупость своего поведения.
Что-то нервно всхлипывая, Александра сползла по стеночке. Анжей опустился рядом на корточки, ободряюще потрепав её по плечу.
- Да ладно, не принимай ты всерьёз. Он же псих, с диагнозом…
- Так, Анжей, дай мне три секунды! – выдохнула девушка, и мужчина сообразил, что истерикой тут и не пахнет. Вернее, как раз именно ей и пахнет – только вместо того, чтобы рыдать, Свиридова истерически хохочет.
Решив, что если бы она плакала, он бы ещё мог что-то успокаивающее придумать, а в данной ситуации помощи от него не получится, Вронский поднялся на ноги. Нет, ну надо же было уехать из больницы как раз тогда, когда там эти взрослые дети находятся…
-… легче самому заавадить, чем потом их, балбесов, штопать! – проворчала Свиридова. Анжей протянул ей руку, помогая подняться, и улыбнулся.
- Знала бы ты, сколько раз я себе то же самое повторял, - хмыкнул он. - Давно уже со счёта сбился…
- Ты только посмотри, а ведь далеко ходить и не придётся, вон она, наша вся троица! – девушка махнула рукой. Анжей, было, собрался уточнить, что за троица (потому как сбежавших авроров числилось одиннадцать человек), но, обернувшись, понял. «Троица» - это как раз таки подчинённые Макса, работники боевого отдела и как раз те, кому уж точно не стоило покидать стены больницы ввиду наиболее тяжёлых из всей группы повреждений. Просто потому, что боевики – они всегда в авангарде, а все остальные в таких случаях – группа прикрытия.
Доведённая Максом до крайней степени каления Свиридова, естественно, промолчать не смогла, и весь негатив выплеснулся на авроров. Поскольку в данный момент лезть наперерез Сашке было чревато, Анжей только устало прикрыл глаза, закрыв ладонью лоб. Он точно знал, что ничем хорошим всё это не закончится. Но вмешиваться было лень – он и так устал, что называется, как собака, и последний запал только что ушёл на разговор с Максом. Хирургу хотелось много крепкого кофе – или, в идеале, прилечь на диван у себя в кабинете и вздремнуть хотя бы пару часиков.
- Ну, что ты шумишь, - с мягким укором проговорил Рамон. – Мы уже большие мальчики, и вполне способны сами оценить собственное состояние здоровья.
- Рамон, а где же, в таком случае, ваши медицинские дипломы? – не выдержав, печально поинтересовался Вронский, скрещивая руки на груди и поднимая взгляд на авроров. – Нет, я, конечно, понимаю, что когда мозгов нет – то и сотрясение с гематомой не страшно. И у тебя, Вова, рёбра новые сами по себе вырастают – буквально каждый месяц обновляются все, привычное дело! Вместе с лёгкими – а чего мелочиться? Про тебя, Френк, я вообще молчу – ты ж у нас вечный двигатель, половину содержимого поменять – привычное техобслуживание. Большие мальчики, тоже мне… Тьфу! – колдомедик устало отмахнулся.  – Большие мальчики с одного раза понимают, и на те же грабли повторно не наступают. А вы, по-моему, на одних и тех же граблях ламбаду отплясываете, каждый раз наивно удивляясь – а что ж так больно ручкой по лбу звездануло? Или вы просто ярые фанатики повторных операций? – всё это ворчание, хоть и адресованное аврорам, больше производило впечатление усталого рассуждения вслух. Потом хирург пробормотал, уже действительно себе под нос: - Хотя о чём это я, в самом деле! До вас даже после очередных похорон это не доходит…

-А извинится никто не желает? По-моему такая крайняя бесцеремонность и наглость даже для авроров вашего отдела уже передельна!!!
Такую тишину обычно называют похоронной. В данном случае она была предпохоронной - в перспективе вырисовывалось три молодых и красивых трупа, которые - идиоты, ей-богу! - сами послушно зашагали на импровизированный эшафот. Если бы было время, Арканов попытался бы вразумить коллег, но, как назло, Рамон с Фрэнком так синхронно развернулись и отправились на бойню, что Владимиру не оставалось больше ничего, кроме как тоже развернуться и идти вместе с ними - нельзя же от стада коллектива отбиваться.
-Ну что ты шумишь? Мы уже большие мальчики, и вполне способны сами оценить собственное состояние здоровья...
-Рамон! Ты же, блин, не с Аркановым разговариваешь.
Арканов, в свою очередь, угрюмо молчать, как Мальчиш-Кибальчиш, попавший в плен к буржуинам, подбрасывая из руки в руку злосчастное недогрызенное яблоко. Он знал, что имеет полное право хранить молчание, чтобы его слова потом не использовали против него же в суде. Собственно, это была самая лучшая тактика - вот, пусть они пока оправдываются, а там под шумок прокатит.
- Рамон, а где же, в таком случае, ваши медицинские дипломы? - отлично. Буйная стадия прошла, значит, разбивать все попадающиеся под руку предметы об головы неудачливых подопечных Анжей уже не станет. Прочтет лекцию и успокоится, - И у тебя, Вова, рёбра новые сами по себе вырастают – буквально каждый месяц обновляются все, привычное дело! Вместе с лёгкими – а чего мелочиться?
Аврор хмыкнул в кулак. Честно слово, он не виноват. Как у настоящего потомка того пращура Адама, у Арканова ребра были самым уязвимым местом. Все нормальные люди на заданиях отличались хоть каким-то разнообразием - то ломали ноги, то руки, то череп, в общем, получали самые-самые разные повреждения от ушиба большого пальца до перитонита, а у Вовки ко всему этому сверху всегда обязательно прилагались переломы ребер и разрывы легких. Правильно сказал Анжей, ей-богу, скоро Аркановский организм к этому адаптируется и будет сам отращивать новые ребра и новые легкие взамен старых, как ящерица - хвост.
-При мне в аврорате еще никого не хоронили... - взвился Аркетт, чем заставил Владимира тихонько зафейспалмить за спинами коллег. Бля, заткнись, идиот... - - Ну... Я имею в виду - мы же живы! Если уж прошли через твои руки - то точно теперь не помрем, заживем, куда ж денемся?
Еще одно слово Фрэнка на ту же тему - и Анжею пришлось бы менять ему содержимое заново - исключительно в целях безопасности Владимир бы аккуратно оторвал ему какой-нибудь свеженький шов, чтобы у Вронского уже не было времени ругаться - при деле, так сказать. Однако, даже не подозревавший о крамольных мыслях Вовы парень тут же переключился со своей грубой лестью на юное создание с задатками Бабы Яги. Арканов вздохнул спокойно - поведение Аркетта, казалось, немного обескуражило ведьму, значит, если что, первым звездюлей получать будет он.
Кстати, лицо этой самой... девочки с перспективами показалось Владимиру смутно знакомым, а уж акцент и вовсе не узнал бы только идиот - особенно, если этот акцент такой родной и понятный. Но Вова не успел даже рта раскрыть, как Фрэнк начал эту дамочку активно клеить. Это вроде как грудью на амбразуру? - мысленно усмехнулся Владимир и ткнул Рамона локтем под бок. Или она ему правда понравилась? Да ну... Столько шума фактически из ничего. Этот мелкий определенно любит извращенный интим с собственным мозгом.
-Анжей, а что, все действительно так страшно? - проникновенно спросил он, оттащив Анжея немного в сторонку и тут же поманил Рамона к себе. Убивал он тем самым двух зайцев. С одной стороны, Фрэнк остался обезврежиать злобного ребенка, с другой стороны - вот такое вот осознанье и просветленье всегда благотворно действовало на Вронского. Главное - вовремя признать себя дитём неразумным, причем, подгадать момент так, чтобы хирург был уже не волен затащить тебя обратно на медицинские процедуры, - Я имею в виду - ну, нам что, действительно нельзя было убегать?

Офф: Творческий кризис, сильно извиняюсь 

-Рамон, - укоризненно сказал Фрэнк, пока ни Анжей, ни маленькая пушистая девочка не успели ничего сказать, - Ты же, блин, не с Аркановым разговариваешь. Рамон, ехидно покосившись на упомянутого коллегу, ещё более ехидно, вновь на Френка.
- Так я вроде не как с Вовкой и разговариваю. Обрати внимание, я исключительно вежлив, мягок и доброжелателен, - наставительно изрёк он. - Можно сказать, почти нежен, - все силы ещё не до конца (будем к себе честны...) оклемавшегося аврорьего организма уходили на яростную борьбу с самим собой. Проще говоря, Вульф упорно пытался сдержаться и не заржать в голос, потому что, как он интуитивно понимал, подобное отношение пушистую девушку разозлит ещё сильнее. Не то чтобы этот самый гнев был так уж страшен, но... жалко же человека. Всё-таки девушка, нехорошо получилось бы.
Но когда Френк принялся активно клеить оную взбалмошную девицу, Рамон понял, что собственную выдержку он всё-таки недооценил. Причём ладно бы ещё сам факт флирта - девушка была вполне симпатичная, да и вообще, почему бы и нет. Но орясина Фрэнк, взирающий на эту шмакодявку с высоты своего роста взглядом нашкодившего щенка, вызывал неопределённое бульканье, в которое выливался душащий Вульфа хохот...
Если Френк, кажется, действительно чувствовал себя виноватым и совершенно искренне просил прощения (сделаем подобное допущение, так и быть), а Вовка был отчего-то мрачен (не иначе, рёбра болят), то у немца настроение прыгало где-то выше облаков. Причём отнюдь не по вине зелья, полученного внутривенно (оно вызывало несколько иной эффект), а просто само по себе. Если точнее - Рамону было просто очень хорошо от осознания собственной принадлежности к миру живых, передвигающихся и мыслящих существ, и в подобном эйфорическом состоянии торчать в палате он считал кощунством.
Когда Вульф уже почти готов был сорваться на бессовестный ржач, весьма кстати объявился Арканов, оттащивший их с Анжеем несколько в сторону от любезничающей парочки. Рамон предусмотрительно повернулся к оным спиной и облегчённо вздохнул: когда эти двое не маячили перед глазами, смех вполне получалось сдерживать, найдя компромисс в виде радостной ухмылки от уха до уха.
-Анжей, а что, все действительно так страшно?  Я имею в виду - ну, нам что, действительно нельзя было убегать? - проникновенным тоном обратился к хирургу Вова. Правильно, это ж Вронский! Он же отходчивый, - Рамон оценил стратегию товарища и скромно промолчал, стараясь не слишком отсвечивать, потому как на его улыбающейся физиономии чувства вины не нашёл бы даже самый оптимистичный и доверчивый ребёнок.
Правда, спокойного разговора по душам не получилось. Не то хвостатая девица была слишком настырной, не то Френк где-то накосячил с её охмурением, но в разговор она всё-таки встряла, не дав и слова вставить уже давно успокоившемуся Анжею.
... Достаточно причин, или мне продолжить список? - ядовитым тоном резюмировала девушка, обводя авроров взглядом. - Итак, кто-нибудь из вас обладает достаточным количеством серого вещества в черепной коробке, что бы сейчас же вернуться под наблюдение врачей?
- А зачем? - невозмутимо поинтересовался Рамон. - Милая девушка, вы же только что сами ответили на свои вопросы. Мы, как вы верно подметили, уже далеко не в первый раз оказываемся в гостях у Анжея, поэтому оценить собственное состояние вполне способны, равно как и скорость восстановления собственных организмов. Опять же, я не понимаю, почему вы так всполошились? Мы же не на работу отправляемся, в самом деле, а по домам, тихонько посидеть, отдохнуть в спокойной обстановке. А больница на всех нормальных пациентов наводит только одно желание - поскорее отсюда слинять и по возможности больше не попадать. К тому же, - всё-таки не удержался от шпильки Вульф, - Лечащий врач у нас Анжей, и вопрос был адресован ему. Единственное, с чем я готов согласиться - просто так уходить было невежливо, надо было предупредить. С другой стороны, наша вежливость обернулась бы точно тем же разговором, но в другом помещении, - он невозмутимо пожал плечами, и перевёл вопросительный взгляд на Вронского. - Ну, так что? Отпускаешь? - поинтересовался он. Вронский - он только с виду такой грозный, а на деле - милейшей души человек, мирный и покладистый. Главное, вопрос правильно поставить...