Запретный Лес - почти как сам Честер. Загадочный, окутанный аурой, "нетакой" как остальные леса, зато если выбрать правильно место в нем, то комфортно, уютно и приятно. И тут же лес дарит спокойствие, комфорт и тишину.
Чез привался к стволу на одной поляне, на которую во время учебы еще умудрялся ходить и даже по ночам. Действие фенобарбитала давно выветрилось, не подарив желаенного сна. Точней, можт бы и подарил, но возможности принять подурок не было. Потому он лениво смотрел на качающиеся ветки деревьев, ползающих муравьев и иногда курил.
Хотя чего-то очень сильно не хватало. Одиночество ему было приятно, но именно это самое одиночество сопровождало его почти всю жизнь. Это с виду всем казалось, что Чес не переносит общества - просто он не находит то общество, которое было бы ему по вкусу. У всех, с кем приходится работать мысли - грязное белье. Пожалуй, кроме Ричарда. Ричард ему с первого дня понравился и насторожил всего лишь одним своим умением - окклюменция. И плюс - ничего лишнего,что выбивает из своей жизни и постоянно вдалбливает в чужую - и минус - отсутствие информации, неизведанная и непонятная личность. Не потому что он такой странный и непонятный сам по себе (хотя он и такой, но Чез же не знал с самого начала), просто Коллинз привык всех с первых минут разговора.
Да, а еще Чес любил Зорге. А они с Блэкмор практически тезки.
Шум мыслей Ричарда он уловил еще метров за 50 до его приближения. Шум - это, конечно, не мысли, это волны мозга, которые у каждого индивидуальны.
- -Попался, - Честер был не особо против попасться. Как и пойти. Но для начала он потушил сигарету - у Ричи аллергия на табачный дым.
Объяснив, что тут да как, попутно доложив, что узнал, Чес поинтересовался, куда они идут, правда, вразумительного ответа не дождался - Ричард был весь в своих мыслях, в которые Честеру тоже очень захотелось. В конце концов, за три года это стало чем-то естественным  и привычным - слушать Ричи, неполность - он ведь закрывался. Это как здороваться с мамой или чистить зубы по вечерам.
Новый мир... Химера - последнее спасенье... Хотя, конечно, такие мысли и не несли информативного Чесу, но просто слушать было нужно. Нужно, и все.
Прекрати. Он часто говорил ему - "прекрати. Точней думал, но никогда это не было очень строгим. Иногда прощал, иногда мог сказать что-то или сделать. Сейчас вот закрывался, но Чез был сильным телепатом - все равно куски выхватывал.
Честера, например, не будет в этом мире... и других... полукровок. Он остановился. Очень резко, почти как на тормоз нажали.
-Что такое? - переспросил Ричи вслух. - Почему ты остановился?
А я предупреждал тебя, кретин - не лезь туда, куда тебя не просят! - это он уже подумал про себя. Но Чез услышал отчетливо, как будто кто-то сказал громко в пустой маленькой комнате.
- Кретин? Ты, может, думаешь уже про себя, как меня прибить и под соседней сосной закопать, а я - не лезь? - Чес весьма театрально ехидно усмехался при своих словах.
Он никогда не говорил с Ричардом на тему Риддла и метки. Они просто никогда не трогали эту тему. До данного момента.
- Что ты вообще несешь?! Что за чушь, объясни мне? Ты кто? Бог, царь, отец мой может, чтобы решать останусь ли я в этом твоем "новом мире", к которому ты так стремишься? Вам делать больше нечего? Или тебе тоже нужно умирать, чтобы начать рассуждать шире, чем ваши зауженные идеалы, которые ничего не стоят, и искусственные рамки, которые вы сами выстроили и теперь делаете вид, что стремитесь к высшей цели. Кому, блядь, кому от этого легче станет?!
Честер уже почти срывался на крик.
- Может быть, я для тебя полукровка, вообще не маг, то какого хера ты мне этого не скажешь? Может, решим как-то этот вопрос! Если не хочешь - ха! Твое право, пожалуйста, Блэкмор! Но я знаю, кто мой отей, он не относится к вашим "аристократам", которые от вседозволенности возомнили себя великими судьями, он настоящий. Вы пытаетесь построить новый рай, выдумывая сосбтвенные принципы, вам страшно, наверное, да? Вот от таких же точно, как вы, он пытается сохранить свое старое.
Последние слова Чес говорил уже быстро, а весь диалог - сильно выделял согласнные в центре слов, как будто делал ударение на них, проговаривал "р", почти хрипел на некоторых буквах. Акцент всегда давал о себе знать, когда он нервничал. Но слова Ричи об его отце заставили замолчать. Кем бы он ни был - это мой отец. И он не имеет права так о нем говорить. Еще пришло осознание, что, значит, Ричард собирал информацию на него. Логично.
- Не смей так говорить об моем отце!
А последняя фраза, услышанная Чесом, заставила замолчать уже надолго. Наверное, Ричи решил уже, что Чес ему так ничего и не ответит, да и сам почему-то замолк. И Чес вправду ничего, совсем ничего не сказал в ответ. Только повернулся корпусом немного в бок, как будто собирался развернуться и уйти обратно или куда-нибудь в центр леса. Но вместо этого он вынес руку, вкладывая массу в удар, и его кулак пришелся аккуратно в челюсть Ричарду. Красивый, техничный, правильный прямой. Как учили.
Спасибо, что открылся.

Честер не думал, что они будут когда-то драться. Что они вообще могут драться. Может, спарринг на тренировке - это он еще мог предположить. Но не так, сильно, с чувством, не так, конечно, что бьешь врага, и надо победить, но как будто на соревнования, и побежить тоже надо.
Хотя, он, конечно, предолагал, что сейчас его ждет какой-то пиздец, потому что вся эта ситуация поопределению не могла кончиться нокаутом Ричарда, а если бы кончилась - было бы еще хуже, но он не предполагал, что пиздец будет такой сильный. Он сам не знал, через сколько открыл глаза после удара, но не видел почти ничего, кроме размытого лица. И скорее даже почувствовал, что тот вроде бы над ним и вроде бы что-то говорит. А потом они пошли. Только Чес шел как-то медленно, но ровно и в себе.
Ему сейчас внезапно захотелось скорости и ветра в лицо. Такое было один раз: он ехал с отцом в машине без крыши в Дублин, потому что ему уже исполнилось шестнадцать, а в дублинских пабах он  еще не побывал, но очень хотел. Тогда он ему это просто написал и отправил вместе с совой, а через месяц отец забрал его ночью из дома, где они отдыхали с бабушкой. Они не аппарировали и не колдовали, а ехали в машине ночью, говорили, курили, играла маггловская музыка. Он очень хорошо заметил помеченный флагштоком въезд в Дублин, запомнил дублинских людей, который тоже говорили с акцентом, но у них он был особенным и просто кошмарным, хотя со временем Честер научился разбирать и его.
И плевать, что отец кого-то убивал, ему, Честеру, еще придется убить, может даже многих, может, ему будут потом кровавые мальчики сниться, а потом придет какой-нибудь молодой с чистым сердцем, верящим в идеалы и светлое будущее, и убьет уже его самого. Этот мир... Мы выбираем, нас выбирают. Мы убиваем, нас убивают.
Чес достал сигареты и прикурил почти на автомате. Где-то на этом моменте в мир снова вернулись звуки. В конце концов, он всегда закрывает шторы, когда я прихожу, а я всегда тушу сигарету, когда приходит он. Сигарета из его рук исчезла куда-то очень резко, так же резко, как Честер развернулся к Ричарду. Мир пошатнулся еще раз перед глазами от таких движений. Но ненадолго.
- Что ты сказал? Последним. Там. Я не услышал.
Ричард тоже остановился. Кажется, даже удивленным. Честер нахмурился и сделал шаг навстречу Ричарду, вплотную, ожидая, что тот оттолкнет его сейчас, но, почему-то он не сделал этого. Лейтенант коснулся своим лбом лба Ричи, так почти не видно было глаз, расфокусированно - тяжело так смотреть. А Честеру было просто тяжело сейчас выдерживать взгляд невыразимца. Руками он прижимал его к себе, для уверенности что ли, обхватив его голову ладонями.
- Мы несколько лет вместе. Работаем. Таких людей как ты у меня в жизни не было.
Честеру показалось, что он как-то очень легко высказал эту фразу. Она ему дулась так, как будто и должна была всегда звучать. Но в глаза он по-прежнем боялся посмотреть. Но и оставлять руки на месте не мог - нет, не сейчас. Сейчас слова сами собой шли вместе с действиями. Немного сумбурно он погладил ладонь затылок Ричарда, крепко прижимая руку, боялся будто, что если сейчас отпустит, то уже ничего не получится.
- Я просто боюсь и не хочу узнать рано или поздно, что обманываюсь, что это односторонне, и тебе просто наплевать, может.
Не чувствуя сопротивления себе, Честер пошел дальше, в прямом смысле, делая еще два маленьких, совсем маленьких, шажка навстречу ему, чтобы прижаться. Вдруг, в последний раз. Хотя до сегодняшнего дня они вообще ни разу не обнимались.
- Ты скажи, я тогда буду знать просто, иметь ввиду. Давай тогда все решим и дальше будем как-то общаться. - Честер опустил руки на его спину, теснее прижимая к себе, чувствуя, какой живой рядом Ричи, как приятно иногда находиться с ним рядом, утыкаясь лбом ему в шею и ожидая какой-то неизвестности.

-Какой ты, всё же, пылкий для такой профессии... - таки сменил гнев на милость Ричард, поглаживая Честера рукой в ответ, но следующая фраза Честера расстроила немного, хотя не так сильно, как могла бы. - Больше. Никогда. Не читай. Мои. Мысли. Или хотя бы делай это так, чтобы я не заметил.
Честер про себя ответил, что не может не читать его мысли. Про себя, потому что был увлечен шеей Рачарда, горячей, приятной для поцелуев, хоть и непривычно было целовать мужскую кожу, не отличавшейся нежностью, как у юных барышень с лебедиными шеями. Теперь его руки намного увереннее блуждали по крепким плечам Ричарда, хаотично сжимая его мушцы и просто поглаживая. Он наконец-то добрался губами до подбородка Ричи, но тот уже вернул себе положенную инициативу, целуясь на этот раз спокойно и размеренно, изучающе. Честер постарался не напрягать губы и вообще не напрягаться - так было чувственнее.
-Я тебя предупредил, Чес, твоя воля - делать выводы или нет. Но нам все-таки пора идти, если нас сейчас кто-нибудь увидит, у населения будет вполне законный повод называть ребят из нашего отдела теми словами, которыми они нас называют сейчас.
Но инициатива перешла от Ричарда снова к его, как он сам выразился, пылкому подчиненному, вовсю расстегивающему аккуратные пуговицы на рубашке Блэмора. Делал он это медленно и наслаждаясь процессом - пуговица за пуговицей, потом провел пальцами по груди, животу, обогнул пупок, спустился к пряжке ремня и достал заправленные в брюки полы рубашки. Но только после того, как Чес приспустил рубашку с плеч капитана, Честер достал палочку и произнес иллюзорное заклинание.
- Будем тише. Никто не увидит, - глаза у Честера уже засветились тем приятным блеском, который появляется только в особенно приятных ситуациях, как например, повышение в звании.
- Р'ичи,  - намерено проговорил Чес в ухо со своим бархатным акцентом, и стянул рубашку совсем. Она тут же повисла на ближайшей веточке, а руки шустрого сотрудника теперь уж гладили голую спину своего капитана.
- Или эт'о р'авнос'ильно т'рибун'алу?  - с легким мягким смешком спросил Чез, цепляясь пальцами за ремень. Ожидая так разрешения, он языком провел от основания шеb вдоль ключицы Ричи и чуть прикусил кожу у плечевого сустава.
-  Р'ичи...

Отредактировано Честер Коллинз (2011-02-25 00:05:13)

Честер даже сам помог себя раздеть, после того, как получил почти молчаливое разрешение, выраженное Ричардом как сбивчивый вздох, снять с того ремень и штаны вместе с ним.
Прижатым к дереву Честер млел, прикрывая глаза, пока Ричи его гладил и легко целовал везде, где было удобно.
Когда лейтенант остался уже совсем без одежды, спиной чувствуя жесткую кору, царапающую белую кожу, что, вообще-то, его никак не трогало, а грудью, руками и бедрами столь желанное тепло, что и как говорит Ричи уже не имело для него ни малейшего значения. Все фразы он читал раньше, чем Ричард произносил их вслух, и было в этом что-то важное, намного важнее, чем люди, Хогвардс и весь их чекисткий отдел. Даже важнее ИРА и Риддла с его ПС.
На чем мы остановились в прошлый раз? Эту же фразу Ричи продублировал словами через две секунды, когда Честер уже помогал ему вспомнить, перехватив его ладонь, медленно повел ей по собственному телу, а когда дошел до живота, ощутил, как в нетерпеливом ожидании произвольно сжались мышцы живота.
Откуда-то появилась мысль, что можно даже было использовать иллюзорное заклятье, а не защитное, потому что он на столько хорошо чувствовал Ричи, все его движения, жесты, короткие прикосновения, что смотреть было вовсе не обязательно.
- Чес… - он совсем ненадолго удивился, даже не удивился, а просто не сразу понял, зачем  Ричи отодвинул их от дерева, почему будто извиняется и делает что-то так неуверенно.
Но когда Чез уже стоял на коленях и, для начала, проводил кончиком языка от бедренной косточки к паху, все стало так, как должно быть.
Одной рукой Честер сжал бедро Ричи, всего лишь для удобства, иногда легонько щекоча его пальцами, а второй рукой гладил живот, иногда опуская, чтоб довольно быстро и сильно провести ладонью по члену Ричарда, а потом снова возвращался к животу.
У него не было никогда подобного опыта, но мысли Ричи достаточно красноречиво ему говорили, что именно нужно делать и как. Сначала подразнить уздечку языком, потом сжал губами головку, не двигаясь, но лаская ее языком, выпустил, провел губами до самого основания, одновременно сильнее сжимая его руками и слушая тихие быстрые вздохи, потом снова вернуться к головке, расслабляя горло, пустить Ричи в себя, начать двигаться. Почти каждое движение следовало сразу после услышанной мысли, которые теперь казались почти что собственными: так тесно сплелись они.
Ричи гладил его по волосам, но никак не направлял его, только через некоторое время потянул за плечо вверх.