Этот особенный день у Джеймса начался... ну, не то чтобы совсем уж особенно. Начался он с головной боли и твердой уверенности в том, что он что-то забыл.
Причина головной боли была вполне очевидна - вчера Мародёры, как и большинство их сокурсников, отмечали окончание экзаменов и без пяти минут начало своей взрослой жизни. Конечно, основные гуляния предстояли сегодня, но вчера в выручайке они тоже посидели весьма неплохо.
Это Джеймс ещё помнил, и помнил хорошо. Да и, честно говоря, не так уж много они выпили, и Поттер справедливо предполагал, что головная боль - это не похмелье, а запоздалые последствия прошедших экзаменов и отчаянной зубрёжки перед ними. Раздолбайство раздолбайством, а для того, чтобы приняли в аврорскую школу, оценки должны быть отличные, вот и пришлось стараться...
Недобрым словом обозвав головную боль, Джеймс, поморщившись, приподнял голову, поворачивая подушку прохладной нижней стороной.
А что же я такое забыл? - головная боль слегка отступила, позволяя владельцу головы начать непривычное занятие - размышления. - Может, волшебную палочку в выручайке оставил? Да нет, вроде, помню, как забирал... Какой сегодня день? Выпускной вечером, это я тоже помню... Вроде, давно уже с парнями подготовились. А что? Мерлин, что-то я такое собирался сделать... Помню, меня ещё Сириус отговаривал.
При этой мысли перед глазами возник Бродяга с бутылкой в руках и вытаращенными глазами. Жениться? Да ты что, совсем сдурел?!
Джеймс беззвучно застонал и перевернулся на другой бок, в надежде уйти от аргументов друга, тут же всплывших в голове, и с новой силой вгрызшейся головной боли. Не помогло: помимо вспомненных аргументов Блэка, всплыли ещё и свои собственные мысли на тему.
Выругавшись, Поттер сел на кровати, мрачно огляделся и потянулся к брошенным на стул брюкам. Лунатик, вот же жаворонок, уже где-то болтался, Петтигрю, очевидно, или ушёл с ним, или ушёл завтракать. Один Сириус дрых, засунув голову под подушку, и случайно разбудить его Джеймс не боялся. Натянув штаны и накинув рубашку, Поттер, за неимением балкона, распахнул окно и взгромоздился на подоконник, перебросив ноги наружу. Прислонившись головой к прохладным камням стены, мрачно оглядел открывающийся под окнами пейзаж, погружаясь в размышления.
Да, Бродяга тысячу раз прав, утверждая, что женитьба это не выход, это добровольное лишение себя очень многих интересных и приятных вещей. Да, вряд ли его собственные родители, люди пусть и не радикальных взглядов, отнесутся так, как отнеслись бы к подобной женитьбе те же Малфои; Поттеру-младшему родители никогда не стали бы подбирать невесту исходя из её родословной, но исподволь убеждали его в мысли, что честь рода - это всё-таки честь рода, и относиться к ней нужно бережно. Но Джеймс почти с ужасом понимал, что действительно на всё это готов. Готов отказаться от очень многого, готов выдержать серьёзный разговор с отцом - не скандал, но тоже приятного мало. Просто... он точно знал, что, потеряй он сейчас Лили, потеряет вместе с ней что-то очень важное. Часть себя, своё счастье, ту единственную любовь, которую повезло найти в жизни далеко не каждому...
Но сильнее всего его беспокоило не это. Его беспокоил тот факт, что Лили наверняка подумает о тех же препятствиях, и наверняка вспомнит ещё несколько тех, о которых не подумал сам Джеймс, и... откажет. Не потому, что не любит, а потому, что посчитает: так будет лучше для них обоих.
Через плечо Джей покосился на мантию, висевшую на спинке кровати, в кармане которой лежала небольшая чёрная коробочка. Мерлин и Моргана! - раздражённо подумал Джеймс, спрыгивая с подоконника внутрь комнаты. Да что я тут сижу и страдаю? Вот если она откажет, тогда и будет повод для переживаний, а сейчас-то что?
И вообще! Вот сейчас позавтракаю, и схожу к Больничное крыло за лекарством от головной боли, если голова сама не пройдёт, - решил он, и принялся обуваться.
